из тех, кто перевернет разлинованный лист на другую сторону и будет писать, как считает нужным.
— Это не слухи? — смеется Лукреция, — Он правда…
— Я знаю это от него самого. Когда он приехал ко мне в Имолу, он просто рассказал все по порядку.
— Ну, вот видишь. Ты вешаешь сплетников, а Бальони беззаботно предается пороку.
— Совершенно верно, сестрица. Бальони предается пороку и потому его невозможно оклеветать.
* * *
«В среду, 17 сентября, состоялось секретное заседание консистории, на котором Его Святейшество, с согласия всех присутствовавших кардиналов, разрешил герцогу Феррары и его н аследникам до третьего поколения уплачивать в апостолическую палату ежегодно сто дукатов налога, вместо четырех тысяч, которые герцог был обязан вносить туда ежегодно. Кардинал Неаполитанский дал свое согласие при голосовании за сиятельнейшего герцога Феррары, побывавшего два раза в Роме. Достопочтенный кардинал Лиссабонский дал свое согласие за сиятельнейшую герцогиню Лукрецию».
— Ты так торопишься сбыть меня с рук. В Роме становится опасно? — сестра и брат похожи не как отражения, как две картины одного и того же художника.
— Нам нужна Феррара. И из Альфонсо д'Эсте получится прекрасный муж. Да, если тебе нужен мой совет… если там, в Ферраре, ты захочешь что-нибудь сделать, не проси разрешения. Сделай — и потом расскажи, а лучше напиши и обязательно со всеми цифрами до последнего медяка.
Волосы монны Лукреции текут не золотом, а тем цветом, какой бывает у до блеска начищенной светлой альбийской меди, когда солнце светит на нее прямо.
— И тогда…
— И тогда через год-третий он днем будет видеть в тебе одного из своих доверенных капитанов, которому, вдобавок, можно поручить всю эту светскую муть — и не беспокоиться, что кто-то уйдет обиженным. Больше никто ни на полуострове, ни на материке тебе этого не даст.
— Надо же… ты решил, что я выросла.
— Тебе надоели игрушки.
Сестра смотрит на брата и думает, что лжец из него плохой. В Роме становится опасно, вернее, в Роме станет опасно, через год-третий, когда она уже будет незаменимой помощницей мужа в Ферраре, городе, который не хочет штурмовать даже Чезаре. А кроме него не сможет взять никто.
* * *
«В субботу, 27 декабря, Его Святейшество отец наш, прежде чем выйти из своих палат, призвал к себе досточтимых отцов кардиналов, которым заявил, что он хочет послать в Феррару Альфонсу, старшему сыну феррарского герцога, мужу Лукреции, меч. Затем, облачившись, Папа, в моем присутствии, сказал, что, по мнению некоторых ученых, брак, заключенный в Ферраре, должен быть снова перезаключен здесь в Роме. Досточтимый кардинал Сиенский на это ответил, что брак, как таинство, не должен быть повторяем.
Во вторник, 30 декабря, на площади св. Петра собрались флейтисты и прочие музыканты, которые начали на своих инструментах шумную игру. В это время монна Лукреция, одетая в платье из золотой парчи, по толедской моде, с длинным шлейфом, который сзади нее несли девочки, вышла из своего жилища, находящегося рядом с храмом св. Пахра. Ее сопровождали два брата ее мужа, синьор Фердинандо с правой стороны и синьор Сиджизмондо с левой, затем в великолепных одеяниях следовали пятьдесят ромских женщин, за которыми парами шли служанки Лукреции. Процессия проследовала в первую Паулинскую залу над воротами дворца. Там находился Папа, окруженный тридцатью кардиналами. Герцог Беневентский находился там же. Кардинал Корво тотчас же удалился, остальные остались.
Епископ Адрии произнес слово, при этом Папа несколько раз сказал ему, чтобы он поторопился. По окончании речи перед Папой был поставлен стол значительной величины. Синьор Фердинандо, брат жениха и его опекун, и Лукреция, подойдя к столу, предстали перед Папой. Синьор Фердинандо, от имени своего брата, надел Лукреции золотое кольцо, украшенное камнем, как о том поведал мне мой сотрудник, находившийся близко. Затем кардинал Эстский, брат жениха, принес четыре других кольца большой ценности, в которых находились алмаз, рубин и изумруд. Затем на стол поставлена была шкатулка. По знаку, данному названным кардиналом, она была открыта, и он извлек оттуда берет или головное украшение с шестнадцатью алмазами, таким же количеством рубинов и со ста пятьюдесятью жемчугами и четыре ожерелья с прекраснейшими драгоценными камнями. Все это оценивалось в восемь тысяч дукатов, о чем в любезных выражениях осторожно сказал кардинал Эстский, передавший эти подарки, заявив, что в Ферраре у герцога имеются другие. Папа удалился в следующую залу, сопровождаемый Лукрецией, многими женщинами и прочими, которые оставались во дворце до двенадцати часов ночи или около того; кардиналы и другие, кто хотел, удалились.
1349 год
В понедельник, 5 января, в навечерие Крещения Господня, в большой капелле было совершено торжественное вечернее богослужение в присутствии Папы. На другой день, в праздник крещения, 6 января, торжественная литургия была совершена кардиналом Беневента. По приказу Папы, поучение не было произнесено ввиду отъезда Лукреции с консерваторами палаты из города.
Я узнал, что вчера вечером Папа отсчитал сто тысяч дукатов золотом в приданое монне Лукреции и вручил их наличными синьорам Фердинандо и Сиджизмондо, братьям нового жениха».
— Мне нужно приданое сверх того, что уже дает за мной отец. Нужно то, чего он за мной не даст. Нужно приданое от тебя.
— Механики, литейщики, математики, дорогая Лукреция?
— Ты замечательный брат… Об этом — книги. Книги с собой, а людей ты пришлешь ко мне, поговорить. Я никогда не смогу узнать столько, чтобы помогать мужу, но я хочу понимать его слова, когда он станет говорить о любимом деле. Нет, в приданое я прошу другое. Я прошу кого-то из твоих инженеров, того, кого ты сможешь отпустить — но этот человек должен разбираться в осушении болот. Я прошу мэтра Алессандро Спаноккья, твоего казначея, его время — до моего отъезда, и чтобы он нашел мне достойного доверия молодого человека из числа своих учеников. Толкового, женатого и некрасивого. Твои люди наверняка составили землеописание Феррары и ее владений. Я хочу получить его, если нужно, я перепишу и перечерчу нужное сама. Если ты можешь точно узнать, кто владеет землями в Диамантии, это мне нужно тоже.
— Потребуется ли тебе мастер-нотариус?
— Я не права, ты не замечательный брат, ты лучший из братьев. Нет, нотариуса я уже нашла сама. И банкиров. И я прошу у тебя разрешения давать в залог твои подарки, если понадобится.
— Деньги?
— Я не хочу брать у отца, а денег поначалу потребуется много. Земли в долинах и земли дельты можно купить дешево, но они не принесут прибыли сразу.
— Первые три-четыре года.
![Дым отечества [СИ] - Татьяна Апраксина](https://cdn.my-library.info/books/375593/375593.jpg)
